Параметры и механизмы латентной сферы современной политики

Статья посвящена исследованию параметров, способствующих идентификации и структурированию латентной сферы политики как особого пространства взаимодействия и самореализации акторов по скрытому достижению целей и решению властно значимых задач. В силу закрытости соответствующих процессов латентная сфера, как правило, сложна для распознавания и рационального описания. Однако комплексный взгляд на политику в целом и государственную политику в частности позволяет оценить как функциональную обусловленность латентных механизмов и технологий политического пространства, так и их «пользовательскую» востребованность в силу значительно уступающих возможностей публичной сферы. Современные практико-ориентированные методы постбихевиоральной эпистемологической ориентации, позволяющие в логико-интуитивном ключе интерпретировать события и явления современной политической коммуникации, вкупе с нормативистскими, сетевыми и компаративными подходами сформировали методологическую основу для последовательного исследования проблемы.

По итогам исследования среди общих параметров, характеризующих присутствие и развитие элементов латентной сферы, были выделены: многоуровневость политики, ее классификация и этапизация, предопределяющие специфику латентных явлений на разных уровнях, в разных видах и на разных стадиях. В контексте государственной политики последний параметр позволяет различать вариативность латентных практик как при целеполагании (где скрытыми могут быть преследуемые цели), так и при целедостижении (где латентными становятся механизмы достижения установленных приоритетов). Когда цели носят латентный, а механизмы их достижения — публичный характер, речь может идти об эксплицитных (объясняемых) политических явлениях и действиях. Когда цели, наоборот, публичны, а механизмы латентны, формируется логика имплицитного (подразумеваемого) политического явления. При этом эксплицитные и имплицитные разновидности политической активности протекают одновременно в публичной и латентной сферах, что позволяет четче идентифицировать последнюю. Делается вывод, что явления имплицитной политики в большей степени отражают содержание латентной сферы, поскольку опираются на нестатичные латентные механизмы, осуществляемые в русле конвенциональных, публично фиксируемых и делиберируемых политических целей. Реальная политика при таком взгляде не только не отождествляется с публичными практиками, но и, по сути, лишь скрывается за публично-имитационной видимостью отношений всех со всеми, по-прежнему основываясь на латентно-фактической реальности взаимодействия подлинных акторов и их интересов.

1. Соловьев А.И. Латентный функционал публичной политики. Политическая наука. 2022;(3):57–79. DOI: 10.31249/poln/2022.03.03

2. Hoff P.D., Raftery A.E, and Handcock M.S. Latent space approaches to social network analysis. Journal of the American Statistical Association. 2002;97(460):1090–1098. DOI: 10.1198/016214502388618906

3. Dorff C, Minhas S., Ward M. Latent networs and spatial networks in politics. In: The Oxford Handbook of Political Networks. Oxford: Oxford University Press; 2017:249–276. DOI: 10.1093/oxfordhb/9780190228217.013.11

4. Коктыш К.Е., Сергеев В.М. Рождение глубинного государства. Полис. Политические исследования. 2024;(1):134–148. DOI: 10.17976/jpps/2024.01.10

5. Барсукова С.Ю. Теневая экономика и теневая политика: механизм сращивания. Препринт WP4/2006/01. Москва: ГУ ВШЭ; 2006. 48 с. URL: https://elibrary.ru/qrexwr

6. Манойло А.В. Основные теории современных информационных войн. Геополитический журнал. 2017;(4):3–23. URL: http://isip.su/ru/journals/download?id=21&type=1

7. Vedung E. Public policy and program evaluation. Routledge, 2017. DOI: 10.4324/9781315127767

8. Гаман-Голутвина О.В. Мировой опыт реформирования систем государственного управления. Вестник МГИМО-Университета. 2013;(4):187–194. DOI: 10.24833/2071-8160-2013-4-31-187-194

9. Setälä M. Connecting deliberative mini-publics to representative decision making. European Journal of Political Research. 2017;(4):846–863. DOI: 10.1111/1475-6765.12207

10. Соловьев А.И. Государственные решения: концептуальный простор и тупики теоретизации. Полис. Политические исследования. 2015;(3):127–146. DOI: 10.17976/jpps/2015.03.08

11. Cairney P. The politics of evidence-based policy-making. Springer, 2016. DOI: 10.1057/978-1-137-51781-4

12. Dror Y. Public policy making reexamined. Routledge, 2017. DOI: 10.4324/9781315127774

13. Меркулов П.А. Малик Е.Н. Государственная политика в сфере политической грамотности и политического воспитания российской молодежи. Власть. 2016;(4):83–87. URL: https://elibrary.ru/vvnhvb

14. Джонсон Дж., Малинова О.Ю. Символическая политика как предмет political science и Russian studies: исследования политического использования прошлого в постсоветской России. Политическая наука. 2020;(2):15–41. DOI: 10.31249/poln/2020.02.01

15. Шабров О.Ф. Сущность и механизмы политического представительства. Проблемный анализ и государственно-управленческое проектирование. 2009;(6):110–111. URL: https://elibrary.ru/mwgrbb

16. Григорьева Н.С., Чубарова Т.В. Международная передача знаний в контексте политического процесса: роль причинных механизмов. Государственное управление. Электронный вестник. 2024;(107):135–151. DOI: 10.24412/wjpf2933

17. Махмутова Е.В. О новом политическом механизме Китая в Центральной Азии. Китай в мировой и региональной политике. История и современность. 2023;(28):88–99. DOI: 10.48647/ICCA.2023.77.73.008

18. Almond G.A. The history of political science: An Essay. In: Ventures in Political Science. London: Lynne Rienner Publishers; 2002.

19. Лушников Д.А. Организованные правительством неправительственные организации (GONGO): генезис проблематики, интерпретация и функции. Полис. Политические исследования. 2019;(2):137–148. DOI: 10.17976/jpps/2019.02.10